Неточные совпадения
Но летописец недаром предварял
события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его
было покаяние аспидово. Как только миновала опасность, он засел у себя в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо в чернильницу, и чем дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
Потом пошли к модному заведению француженки, девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она
была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата [Марат в то время не
был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что
события описывались «Летописцем», по-видимому, не по горячим следам, а несколько лет спустя.
Тогда бригадир встал перед миром на колени и начал каяться. ("И
было то покаяние его а́спидово", [Аспид (греч.) — легендарный змей;"а́спидово покаяние" — ложное, коварное покаяние.] — опять предваряет
события летописец.)
Тогда бригадир вдруг засовестился. Загорелось сердце его стыдом великим, и стоял он перед глуповцами и точил слезы. ("И все те его слезы
были крокодиловы", — предваряет летописец
события.)
Не успели глуповцы опомниться от вчерашних
событий, как Палеологова, воспользовавшись тем, что помощник градоначальника с своими приспешниками засел в клубе в бостон, [Бостон — карточная игра.] извлекла из ножон шпагу покойного винного пристава и,
напоив, для храбрости, троих солдат из местной инвалидной команды, вторглась в казначейство.
Может
быть, тем бы и кончилось это странное происшествие, что голова, пролежав некоторое время на дороге,
была бы со временем раздавлена экипажами проезжающих и наконец вывезена на поле в виде удобрения, если бы дело не усложнилось вмешательством элемента до такой степени фантастического, что сами глуповцы — и те стали в тупик. Но не
будем упреждать
событий и посмотрим, что делается в Глупове.
"Сего 17-го сентября, после трудного, но славного девятидневного похода, совершилось всерадостнейшее и вожделеннейшее
событие. Горчица утверждена повсеместно и навсегда, причем не
было произведено в расход ни единой капли крови".
Сережа рассказал хорошо самые
события, но, когда надо
было отвечать на вопросы о том, что прообразовали некоторые
события, он ничего не знал, несмотря на то, что
был уже наказан за этот урок.
Событие рождения сына (он
был уверен, что
будет сын), которое ему обещали, но в которое он всё-таки не мог верить, — так оно казалось необыкновенно, — представлялось ему с одной стороны столь огромным и потому невозможным счастьем, с другой стороны — столь таинственным
событием, что это воображаемое знание того, что
будет, и вследствие того приготовление как к чему-то обыкновенному, людьми же производимому, казалось ему возмутительно и унизительно.
Университетский вопрос
был очень важным
событием в эту зиму в Москве. Три старые профессора в совете не приняли мнения молодых; молодые подали отдельное мнение. Мнение это, по суждению одних,
было ужасное, по суждению других,
было самое простое и справедливое мнение, и профессора разделились на две партии.
В половине десятого особенно радостная и приятная вечерняя семейная беседа за чайным столом у Облонских
была нарушена самым, повидимому, простым
событием, но это простое
событие почему-то всем показалось странным. Разговорившись об общих петербургских знакомых, Анна быстро встала.
Но
было одно важное и радостное
событие: отелилась Пава, лучшая, дорогая, купленная с выставки корова.
Все
события дня
были разговоры: разговоры, которые он слушал и в которых участвовал.
Объяснение, обещанное им,
было одно тяжелое
событие того времени.
Отвечая на вопросы о том, как распорядиться с вещами и комнатами Анны Аркадьевны, он делал величайшие усилия над собой, чтоб иметь вид человека, для которого случившееся
событие не
было непредвиденным и не имеет в себе ничего, выходящего из ряда обыкновенных
событий, и он достигал своей цели: никто не мог заметить в нем признаков отчаяния.
Варенька, услыхав голос Кити и выговор ее матери, быстро легкими шагами подошла к Кити. Быстрота движений, краска, покрывавшая оживленное лицо, — всё показывало, что в ней происходило что-то необыкновенное. Кити знала, что̀
было это необыкновенное, и внимательно следила за ней. Она теперь позвала Вареньку только затем, чтобы мысленно благословить ее на то важное
событие, которое, по мысли Кити, должно
было совершиться нынче после обеда в лесу.
После всего этого
события было и неловко, — тем более, что о нем множество ходило в городе самых неблагоприятных историй.
Первое
событие было с какими-то сольвычегодскими купцами, приехавшими в город на ярмарку и задавшими после торгов пирушку приятелям своим устьсысольским купцам, пирушку на русскую ногу с немецкими затеями: аршадами, пуншами, бальзамами и проч.
Почему казалось мужчинам, что в них заключалось скверное и нехорошее, сию минуту узнаем: в губернию назначен
был новый генерал-губернатор —
событие, как известно, приводящее чиновников в тревожное состояние: пойдут переборки, распеканья, взбутетениванья и всякие должностные похлебки, которыми угощает начальник своих подчиненных.
Великий упрек
был бы историку предлагаемых
событий, если бы он упустил сказать, что удовольствие одолело гостя после таких слов, произнесенных Маниловым.
Но в продолжение того, как он сидел в жестких своих креслах, тревожимый мыслями и бессонницей, угощая усердно Ноздрева и всю родню его, и перед ним теплилась сальная свечка, которой светильня давно уже накрылась нагоревшею черною шапкою, ежеминутно грозя погаснуть, и глядела ему в окна слепая, темная ночь, готовая посинеть от приближавшегося рассвета, и пересвистывались вдали отдаленные петухи, и в совершенно заснувшем городе, может
быть, плелась где-нибудь фризовая шинель, горемыка неизвестно какого класса и чина, знающая одну только (увы!) слишком протертую русским забубенным народом дорогу, — в это время на другом конце города происходило
событие, которое готовилось увеличить неприятность положения нашего героя.
Он насильно пожал ему руку, и прижал ее к сердцу, и благодарил его за то, что он дал ему случай увидеть на деле ход производства; что передрягу и гонку нужно дать необходимо, потому что способно все задремать и пружины сельского управленья заржавеют и ослабеют; что вследствие этого
события пришла ему счастливая мысль: устроить новую комиссию, которая
будет называться комиссией наблюдения за комиссиею построения, так что уже тогда никто не осмелится украсть.
В то время, когда происходило описываемое
событие, на пограничных местах не
было еще никаких таможенных чиновников и объездчиков, этой страшной грозы предприимчивых людей, и потому всякий мог везти, что ему вздумалось.
Ассоль
было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно
напевала матросские песни — дикие ревостишия [Ревостишия — словообразование А.С. Грина.]. В передаче детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло
событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.
И это точь-в-точь, как прежний австрийский гофкригсрат, [Гофкригсрат — придворный военный совет в Австрии.] например, насколько то
есть я могу судить о военных
событиях: на бумаге-то они и Наполеона разбили и в полон взяли, и уж как там, у себя в кабинете, все остроумнейшим образом рассчитали и подвели, а смотришь, генерал-то Мак и сдается со всей своей армией, хе-хе-хе!
Через день он снова попал в полосу необыкновенных
событий. Началось с того, что ночью в вагоне он сильнейшим толчком
был сброшен с дивана, а когда ошеломленно вскочил на ноги, кто-то хрипло закричал в лицо ему...
—
Событие весьма крупное, — ответил дядя Миша, но тоненькие губы его съежились так, как будто он хотел свистнуть. — Может
быть, даже историческое
событие…
Самгин уходил, еще более убежденный в том, что не могут
быть долговечны, не могут изменить ход истории
события, которые создаются десятками таких единиц.
Самгин постоял в саду часа полтора и убедился, что средний городской обыватель чего-то побаивается, но обезьянье любопытство заглушает его страх. О политическом значении
события эти люди почти не говорят, может
быть, потому, что не доверяют друг другу, опасаются сказать лишнее.
— Красные рубахи — точно раны, — пробормотал Макаров и зевнул воющим звуком. — Должно
быть, наврали, никаких
событий нет, — продолжал он, помолчав. — Скучно смотреть на концентрированную глупость.
— Московские
события пятого года я хорошо знаю, но у меня по этому поводу
есть свое мнение, и —
будучи высказано мною сейчас, — оно отвело бы нас далеко в сторону от избранной мною темы.
Эта новая тревога требовала общения с людьми, требовала
событий, но люди не являлись, выходить из дома Самгин опасался, да и неловко
было гулять с разбитым лицом.
— Екатерина Великая скончалась в тысяча семьсот девяносто шестом году, — вспоминал дядя Хрисанф; Самгину
было ясно, что москвич верит в возможность каких-то великих
событий, и ясно
было, что это — вера многих тысяч людей. Он тоже чувствовал себя способным поверить: завтра явится необыкновенный и, может
быть, грозный человек, которого Россия ожидает целое столетие и который,
быть может, окажется в силе сказать духовно растрепанным, распущенным людям...
— Почему? О людях, которым тесно жить и которые пытаются ускорить
события. Кортес и Колумб тоже ведь выразители воли народа, профессор Менделеев не менее революционер, чем Карл Маркс. Любопытство и
есть храбрость. А когда любопытство превращается в страсть, оно уже — любовь.
— Возвращаться — нет смысла. Проще
будет, если я там выйду на эстраду и предложу выслушать сообщение камрада о текущих
событиях в России.
«Жажда развлечений, привыкли к
событиям», — определил Самгин. Говорили негромко и ничего не оставляя в памяти Самгина; говорили больше о том, что дорожает мясо, масло и прекратился подвоз дров. Казалось, что весь город выжидающе притих. Людей обдувал не сильный, но неприятно сыроватый ветер, в небе являлись голубые пятна, напоминая глаза, полуприкрытые мохнатыми ресницами. В общем
было как-то слепо и скучно.
Самгин дождался, когда пришел маленький, тощий, быстроглазый человек во фланелевом костюме, и они с Крэйтоном заговорили, улыбаясь друг другу, как старые знакомые. Простясь, Самгин пошел в буфет, с удовольствием позавтракал,
выпил кофе и отправился гулять, думая, что за последнее время все
события в его жизни разрешаются быстро и легко.
— Как живем? Да — все так же. Редактор — плачет, потому что ни люди, ни
события не хотят считаться с ним. Робинзон — уходит от нас, бунтует, говорит, что газета глупая и пошлая и что ежедневно, под заголовком, надобно печатать крупным шрифтом: «Долой самодержавие». Он тоже, должно
быть, скоро умрет…
«Мне уже скоро сорок лет. Это — более чем половина жизни. С детства за мною признавались исключительные способности. Всю жизнь я испытываю священную неудовлетворенность
событиями, людями, самим собою. Эта неудовлетворенность может
быть только признаком большой духовной силы».
События, конечно, совершались, по ночам и даже днем изредка хлопали выстрелы винтовок и револьверов, но
было ясно, что это ставятся последние точки.
Если исключить деревянный скрип и стук газеток «Союза русского народа», не заметно
было, чтоб провинция, пережив
события 905–7 годов, в чем-то изменилась, хотя, пожалуй, можно
было отметить, что у людей еще более окрепло сознание их права обильно и разнообразно кушать.
«Социальная революция без социалистов», — еще раз попробовал он успокоить себя и вступил сам с собой в некий безмысленный и бессловесный, но тем более волнующий спор. Оделся и пошел в город, внимательно присматриваясь к людям интеллигентской внешности, уверенный, что они чувствуют себя так же расколото и смущенно, как сам он. Народа на улицах
было много, и много
было рабочих, двигались люди неторопливо, вызывая двойственное впечатление праздности и ожидания каких-то
событий.
Можно
было думать, что «народ» правильно оценил бездарность Николая II и помнил главнейшие
события его царствования — Ходынку, 9-е Января, войну с Москвой, расстрел на Лене, бесчисленные массовые убийства крестьян и рабочих.
Он читал о казнях, не возмущаясь, казни стали так же привычны, как ничтожные
события городской хроники или как, в свое время, привычны
были еврейские погромы: сильно возмутил первый, а затем уже не хватало сил возмущаться.
В конце зимы он поехал в Москву, выиграл в судебной палате процесс, довольный собою отправился обедать в гостиницу и, сидя там, вспомнил, что не прошло еще двух лет с того дня, когда он сидел в этом же зале с Лютовым и Алиной, слушая, как Шаляпин
поет «Дубинушку». И еще раз показалось невероятным, что такое множество
событий и впечатлений уложилось в отрезок времени — столь ничтожный.
Он
был непоколебимо уверен, что с воцарением Николая Второго великие
события неизбежно последуют.
— Слыхали, какое ужасное
событие? Что же это делается на земле? Город у нас
был такой тихий, жили мы, никого не обижая…
Опыт тяготил, он истлевал бесплодно, и, несмотря на то, что жизнь
была обильна
событиями, — Самгину жилось скучно.
«Оффенбах
был действительно остроумен, превратив предисловие к «Илиаде» в комедию. Следовало бы обработать в серию легких комедий все наиболее крупные
события истории культуры, чтоб люди перестали относиться к своему прошлому подобострастно — как к его превосходительству…»
От этих людей Самгин знал, что в городе его считают «столичной штучкой», гордецом и нелюдимом, у которого
есть причины жить одиноко, подозревают в нем человека убеждений крайних и, напуганные
событиями пятого года, не стремятся к более близкому знакомству с человеком из бунтовавшей Москвы.